Она любила это время. Время, когда разъедутся все туристы и можно будет вот так прогуливаться по пустынному пляжу, только она, море, солнце и Свобода.
Чайки большие, жирные, вальяжные с гордым видом ходили там, где только несколько дней назад возлежала целая орава пиплов, которые каждый год оккупируют пляжи, чтобы зарядиться этой неиссякаемой жизненной энергией моря и чего-то неуловимого для них, но такого мощного и притягивающего, что они готовы приезжать сюда снова и снова. Чтобы потом возвращаться в свой мир и опять бегать по кругу в матрице реальности невидимого архитектора.
Если бы они только догадывались, что сами создают эту реальность, этот несовершенный мир и все в нем…
А пока, какая разница, подумала она, в итоге каждый получает такую жизнь, на которую заслуживает, потому что он сам ее выбирает.
Чайки умели ждать. И вот сейчас, когда закончился сезон и все разъехались, они снова здесь на пляже, ходят, всем своим видом показывая, что они здесь хозяева, а ты всего лишь гость.
Ноги утопали в вязком песке, шум волн убаюкивал, свободный ветер опьянял, мир вокруг начинал терять очертания. Волны теплые, пенные, ласковые обволакивали и тянули за собой. Как было бы хорошо, подумала она, увязнуть в этом песке и стать частью этого безмятежного мира, раствориться в нем навсегда, навечно…
Она оглянулась назад, волны неумолимо слизывали ее следы, вот здесь она была, а вот ее уже нет…
В этот момент позвонил Он.
Его немного хриплый голос начал возвращать ее к реальности.
Ты какая-то грустная сегодня, сказал он.
Нет, все хорошо… ответила она, просто это какое-то еле уловимое чувство грусти…
Ты какая-то грустная сегодня, сказал он.
Нет, все хорошо… ответила она, просто это какое-то еле уловимое чувство грусти…
Хочешь я спою тебе?
Конечно она хотела.
Он пел Face In The Snow - Opeth
Его голос проникал в нее, каждое новое слово, наполненное смыслом, заполняло ее мозг, ее сердце, ее душу. Она снова почувствовала себя живой, от кончиков пальцев до кончиков волос. Я не песчинка, пронеслось откуда-то из глубины сознания.
Где-то на втором куплете из ее глаз потекли слезы.
Она не плакала наверное тысячу лет.
Это были теплые, сладкие слезы, она смотрела на море и в каждой слезинке отражались лучи солнца нового дня.